Города, что берегут меня

    В какой-то момент жизни приходишь к выводу, что любить города гораздо проще, чем людей. Новосибирск сразу оказался двуликим. "Наша деревня" - гордо говорили мне жители Академгородка. "В город поедешь?" - подразумевая центральную часть с ж/д вокзалом. На мой вопрос "что находится между Академгородком и центром?" лишь насмешливо щурились и вели паб.

    С Ним у нас короткая история - несколько поездок проездом и эта - на четыре дня. Встретил ветром и серостью, сразу отправляя меня в Академгородок. И Он встретил также, но сыростью соснового бора и свежим ветром.

    В первый же день я истоптала все тропинки. Он ради шутки завел меня в лесопарк, где я стояла на перекрестке четырех дорожек и думала, что уже не  выберусь. "Всегда иди прямо, именно там то, что тебе нужно!" настойчиво говорил город, имея в виду свои дороги. Я опять поняла не так, примерила это на свою жизнь и оказалась права.

    Он изрядно потрепал нервы, заставлял готовиться к неизвестности и переживать. Спокойно раскритиковал, но взамен дал столько, что не унести. Обнял меня, дрожащую, и повез гулять на море, а потом в тихий пригород, в пяти минутах от ресторанов и пабов. Каждую минуту мы были на грани.

    Он подсовывал мне слово "диссертация" и иностранную речь на каждом шагу - знал, чем меня взять. Город развязных тридцатилетних мальчиков, для которых нет шуток выше пояса и границ. Город, где петь "Felicita" в полный голос ночью - это не нарваться на полицию, но срывать аплодисменты.

    Я всем про тебя рассказываю - ты встретил хмуро, расставил приоритеты, напоил допьяна и проводил жарко. Мы обязательно повторим, я знаю. У нас может выйти если не "навсегда", то "надолго".

7 уроков, которые я извлекла из своей родословной

Наверное, у каждого в начальной школе был разговор о своей родословной. Напыщенным голосом первая учительница рассказывала о том, как важно знать своих предков, так как без этого знания невозможно прожить, каждый культурный человек обязан знать историю своей семьи. К слову, нам тогда было по 7 лет и мы вполне успешно их прожили, не задумываясь о своих корнях. Честно говоря, еще 14 лет я не задумывалась об этом. В начальной школе мы заполнили свое генеалогическое древо до бабушек и дедушек, и благополучно забыли об этом.

Однако то ли в силу возраста, то ли в силу профессиональной деформации (а я историк, напомню вам) однажды я проснулась с уверенностью, что готова узнать больше. Но проснуться с этой мыслью оказалось недостаточно. Потребовалось 1,5 года работы, состоящей из поисков, расспросов и самокопания, чтобы моя семья, ранее состоящая из четырех членов, расширилась до 127 человек. Это было непросто, но я знаю, что и это не предел. Вот что я поняла за эти 1,5 года.

1. «Чем старше вы становитесь, тем больше вам будут нужны люди, которые знали вас, когда вы были молоды» (с) Курт Воннегут. Впервые я захотела узнать больше тогда, когда повзрослела. Дело близилось к окончанию университета, за время учебы в котором я изучила невероятное количество биографий самых разных людей – от пророков до убийц. Одно это подталкивало к изучению истории своей семьи. А также то, что годы шли, и старшее поколение уходило вместе с ними.

2. История вашей семьи гораздо захватывающей любого приключенческого романа. Попробуйте сосчитать, сколько лет насчитывает история вашего государства и сколько событий произошло за эти годы. Только за XX столетие Россию потрясли революции, смена власти, войны и пр. А корни вашей семьи уходят гораздо дальше XX века. Так неужели вы думаете, что все потрясения, выпавшие на долю страны, обошли стороной ее семьи? Пропавшие родственники, родственники, которые совсем не родственники, скелеты в шкафу у тех членов семьи, от которых менее всего ожидаешь этого – неполный список того, с чем столкнулась я в своих поисках. 

3. «Знаешь, за миллионы лет, что существует земля, такая же беда уже случалась с кем-то другим…» (с) Ольга Громова. В продолжение сказанного выше – ваша семья насчитывает достаточное количество поколений. Поколение – понятие весьма абстрактное, не правда ли? А вот люди этого поколения вполне реальны, как и их беды и переживания. Большинство историй о них вам не расскажут добровольно, так как иногда они грязны, постыдны или ужасны. Но, узнавая их, ты понимаешь, что в твоей жизни почти все складывается так, как нужно. И если твоя семья справилась с такими трудностями, о которых даже думать страшно, то ты вполне способна преодолеть все свои страхи, так как по большей части они иррациональны и мелочны. 

4. «Все мы – лишь продолжение чьей-то истории» (c) Диана Сеттерфилд. Никогда не задумываешься, что у твоих родителей была своя жизнь до твоего рождения, правда? А ведь была! И была насыщена множеством событий. Часть той истории, что вы изучали в школе, может быть рассказана вам лучшими ее свидетелями, которые только можно представить – вашими родителями. И, возможно, узнав свои ближайшие истоки, вы поймете, почему вы стали именно таким продолжением их истории. 

5. Все мы — это части одного большого витража. Яркие стеклышки, преломляющие свет абсолютного гения. Каждый уникален и несет свой неповторимый цвет в этот мир (с) Роман Подзоров. Серьезно, здесь можно начать с банальных вещей – из 127 членов моей семьи, на которых у меня есть информация, я – единственная Влада. Уже неплохо, правда? Приятно находить свои сходства с родителями, бабушками и дедушками, но еще приятнее, осознавая все эти сходства, увидеть ваши различия и убедиться, что именно они выделяют вас в семье.

6. «Вопросы крови – самые сложные вопросы в мире» (с) Михаил Булгаков. Никогда не задумываешься о том, что странный человек, появившийся у вас в гостях несколько лет назад – твой двоюродный дядя. Или о том, что с твоей одноклассницей тебя могут связывать узы родства. И уж тем более ты не ждешь, что изучение истории семьи может вывести тебя далеко за пределы родной Сибири. Как бы то ни было, изучение вопросов крови стало одних из самых волнующих событий последних полутора лет моей жизни. 

7. «Не выноси сор из избы». Не зря в русском языке существуют подобные поговорки и пословицы. Не спешите делиться всем, что вы узнали, с окружающими. В XXI веке мы постоянно оказываемся на виду – это необходимость, если ты хочешь чего-то добиться. И тем выше ценность того, что ты не выставляешь напоказ. Например, истории твоей семьи.

               Разумеется, этой статьей я не хочу добиться того, чтобы, побросав все дела, вы с блокнотом и ручкой кинулись расспрашивать родителей и других членов семьи. Это не делается за короткий срок и это отнюдь не легко, потому что иногда ты не находишь искомого, но узнаешь то, что ты совсем не хотел бы знать. Чем больше я ищу, тем больше белых пятен мне открывается, что вполне закономерно. Нет, я просто хочу заставить вас задуматься – а что знаете вы о своей истории? Нужна ли она вам?

Города, что берегут моих любимых

               Именно ночью, под беспокойный шум дождя ко мне приходит ностальгическое настроение. Обычно в такие ночи я пишу родному городу, который никто не любит, изливая на него свою тоску и нежность в бесконечной попытке примириться. Но сегодня я изменяю ему с другим. Итак, Томск.

Впервые мы встретились то ли поздней зимой, то ли ранней весной – в Сибири трудно провести четкую границу между временами года. Помню, что я куталась в старый серый пуховик, а под ногами бежали ручьи, водопадами хлынув по бесконечным ступенькам города. В наш первый раз я притворялась молодой и жизнерадостной, а Он – старым и патриархальным. Я недовольно хмурилась, потирала уставшие ноги, а Он в отместку подставлял мне неровную тротуарную плитку и прохожих, не разбирающих, куда они идут. Я спала до Томска и после Томска, клялась, что не вернусь, а если вернусь – то в крайнем случае. Он смеялся мне вслед.

Во второй раз у нас все было серьезно. Я не притворялась и была честна как никогда. Город это оценил. Распахнул двери своих садов, показал высокие берега и кофе с можжевельником. Зная, что все до боли правдиво, он подарил первую серьезную победу – над собой, над наукой и жизнью. А потом, почувствовав неладное, когда, свесив ноги с его холмов, я говорила по телефону, умоляя Омск не сдаваться – Он обдавал теплым ветром, показывал островки подснежников и шептал, что дома есть кот. Да, дома. Он открыл тайну, что в Томске я могу рассчитывать на дом.

Во второй раз мы встретились легко и простились с улыбкой. Я вдруг соскучилась, Томск. Береги моих любимых.

PS:

Я с тобой провела неделю, где день – за год.

Улыбаться училась и встретила двадцать два.

Ты не умрешь, если где-то тебя зовет

Город, в тебя влюбившийся навсегда…
               Можно трястись, забившись в углу плацкарта,
               Можно терпеть разговоры и запах пота,
               Если пути на потрепанной старой карте
               Снова сойдутся, чтоб встретила ты кого-то.

Письмо провидца

Однажды ты испытаешь невообразимую тоску. Это не будет зависеть от погоды, хотя правильнее, чтобы на улице в этот день было пасмурно, дул холодный ветер и дребезжали стекла в оконных рамах. В такой день у тебя обязательно будут на исходе деньги, либо денег будет достаточно, но ты будешь бездумно их тратить под укоряющими взглядами бездомных на улицах и молоденьких продавщиц за стойкой. Вероятнее всего, накануне у тебя будет складываться абсолютно все, или напротив – твой мир будет рушиться на всех полюсах. Но выть твое сердце от тоски заставит не это. Ты найдешь фильм, который смотрел с тем самым, очень важным человеком – а человека уже нет. Умер, оставив свою физическую оболочку. Или же человек остался, а вот твоего друга в нем нет. Потом ты прочтешь удивительную книгу, которая будет обжигать страницами твои ладони, у тебя разболится горло от невыносимого желания поделиться ею… не с кем бы то ни было, а с тем самым, определенным человеком. А его нет. И вот ты хватаешь эту книгу, пытаешься рассказать о ней другим – и все не то. Люди не те, чувства не те, и книга, пока ты нес ее свет остальным, давно перегорела и кажется простой бумагой с отпечатками типографской краски.

В такие дни все утешаются по-разному: вино, игры, прогулки, слезы. Но все это лишь квазиутешение, его обезображенная форма. Так мы постоянно трогаем больное место, потираем его в надежде, что боль утихнет, отказываясь понимать, что чем больше трогаешь, тем больше болит. И хочется впасть в депрессию, задумчиво смотреть вдаль, отключить телефоны – но ты уже не можешь так поступить. На депрессию нет времени, по телефону ты ожидаешь очень важных звонков, а даль ты уже не рассмотришь – и зрение не то, и даль простирается не в той стороне, куда ты смотришь.

Лишь тогда, когда подобное тоскливое настроение нахлынет на тебя, ты станешь чуточку человечней. И начнешь понимать этот мир чуть больше, и сочувствовать ему – безумному старику, повидавшему так многое. Простишь ему его причуды, и успокоишься, поняв, что твоя боль – лишь частица пыли в солнечном луче, озаряющем и дающем тепло. И ты снова начнешь улыбаться – робко, будто пробуя, возможно, перед зеркалом. Но ты начнешь. И мир начнет. И все вновь обретет начало. 

Poesy: Зеркала.

              Гулять так гулять. Если уж я нашла тетрадь со своей подростковой лирикой, то буду понемногу добавлять оттуда то, за что не так стыдно спустя почти десять лет.

     Начнем с "Зеркал". Стихотворение, которое я написала в момент кризиса самоидентичности. Это сейчас, имея высшее образование, я знаю такие умные слова. А в двенадцать или тринадцать лет это была просто попытка ответить на вопрос "кто я?" и "зачем я?".

Что видят зеркала? Лишь отраженье плоти,

Лишь золото волос и пышный взмах ресниц?

Иль видят нечто большее? Быть может, душу. Вроде

Все мудрые взывали так из своих светлиц.

Быть может по ту сторону, в туманном зазеркалье

Живет моя душа, мое второе "Я".

Но почему все также, все также равнодушно

Та девушка спокойно взирает на меня?

Наверно, ей трудней - не может говорить, 

Творить, страдать и думать. Лишь только отражать.

Она лишь только может движенье повторить,

Но ничего не могут уста ее сказать.

И часто вдруг мы стали

Меняться с ней местами.

Обеим надоело

И обе не из стали.

И вот, теперь из зеркала смотрю на этот мир.

А он не изменился. А он не стал другим.

И девушка все также взирает на меня...

И мы совсем не разные. Что там, что тут - все я.

-------------------------------------------------------------- 

Лишь бред моей фантазии такое породил:

Что мир из зазеркалья вдруг может стать другим.

Взросление как неизбежность

В этом году я много шутила о своем грядущем двадцати двухлетии, тайно его опасаясь. Основой для всех шуток стало услышанное мной когда-то высказывание о том, что двадцать два года – это рубеж: до этого возраста ты пытаешься бороться с системой, после этого ты начинаешь в нее вписываться. Иначе говоря, от своих двадцати двух лет я ждала, что перестану быть бунтарем.

Мои двадцать два наступили, когда я находилась в другом городе. Символично, что весь свой день рождения я провела на научной конференции, где выступала одной из последних, терпеливо ожидая своей очереди. И уже это наталкивало меня на мысли о том, что я начала уживаться с системой. С другой стороны, мои двадцать два совпали с серьезными переменами в жизни близких мне людей, с которыми я не могла не считаться.

Я честно выждала почти месяц после дня рождения, чтобы иметь возможность оглянуться. И вот что я поняла: ничто не зависит от возраста. Все мое «встраивание» в систему началось не из-за того, что за плечами остался рубеж двадцати двух лет, а из-за того, что уже накануне этого рубежа произошли изменения в жизни: появилась любимая работа, новые интересные знакомства, расширилась сфера исследований, которыми я занимаюсь. Но важно не только то, что появилось, но и то, что исчезло. А исчезли люди, некогда казавшиеся важными, и все проблемы связанные с ними. Ушло бесполезное свободное время, а нехватка времени оказалась очень сильным аргументом против бесконечного самоанализа.

Однако подобное признавать как радостно, так и грустно. Радостно от того, что я чувствую себя очень естественно и гармонично в этом новом положении. Смена приоритетов не стала полным шоком. Грустно… Пожалуй, грустно, что чувствуешь себя более взрослой и ответственной, но иногда пробивается дурацкое ребячество.

Сегодня каждый хочет показать свою индивидуальность. Оказывается, это можно сделать, не совершая кричащих жестов, не впадая в истерику и не критикуя все и вся.

Вместо постскриптума – незаконченное стихотворение, которое я написала, будучи подростком (а честно говоря – совсем ребенком):

Взросление – как неизбежность,

Как та суровость в маминых глазах,

Как первая неопытная нежность,

Как робость человека на словах.

Попытка грубости и мягкости сейчас же,

Слова, что часто были неверны,

Улыбки наши, напускная важность,

И грусть, и тесты песен о любви,

Души волненье, поиск новых мыслей,

Запрятанная тщательно тоска…

Никто из нас не может и помыслить,

Что взрослость нам не так уж и проста.

Когда в глазах вокруг ловлю небрежность,

То улыбнусь чуть робко, понимая:

То первая неопытная нежность,

Попытка отворить ворота рая…

Я не знаю, как умирается в двадцать два.

    Я не помню, как выживается в восемнадцать.

Я не знаю, как умирается в двадцать два.

Вера Полозкова

    День рождения - грустный праздник. Он неизбежно связан с переосмыслением очередного жизненного этапа: а все ли я делаю правильно? а нужно ли что-то менять? В такой день хочется осознать что-то большое, даже громадное, оценить, обернуться, подумать. Это день, который заново будоражит во мне все те вопросы, на которые я не могу дать ответа и которые вечно откладываю в долгий ящик. Это день хаоса и неразберихи, полного несоответствия твоего внутреннего состояния всей внешней мишуре. И с каждым годом переживать его все трудней.

    Наверное, именно этот год особенный. Мне 22, и если верить психологам, то до этого возраста человек пытается бороться с системой, а после - пытается с ней примириться. Вся жизнь в бесконечных попытках что-то сделать, и осознается это именно в день появления на свет, положивший начало этим попыткам.

    Возможно, это банальный страх перед неизвестностью, который трудно побороть. Но мы попытаемся.






   
    

Daily "Columbine"

Весь этот мир состоит из непростых вещей. Это тот случай, когда сложное не есть совокупность простого.

Наверно, в мире очень мало людей, которым незнакомо название школы «Колумбайн». После произошедшей в 1999 году трагедии это слово стало нарицательным. 20 апреля 1999 года два ученика высшей школы – Эрик Харрис и Дилан Клиболд – совершили нападение на остальных учеников и персонал. 37 раненных, из них – 13 смертельно. После произошедшего сами нападавшие застрелились.

Однако не сам факт расстрела заставил меня задуматься. Сьюзан Клиболд, мать Дилана, выступила в ноябре 2016 года на TED’е. Тема ее выступления буквально звучала как «Мой сын был стрелком Колумбайна. Вот моя история». Сьюзан прямо рассказала о пережитом ее в 1999 году и в последующие годы. Основной мотив ее выступления – психическое здоровье людей. После 1999 года Сьюзан разговаривала с множеством специалистов и людей, склонных к суициду, и пришла к выводу, что убийства, совершаемые подобными людьми – это не желание убивать, это желание, в первую очередь, умереть. Близкие зачастую могут не подозревать о том, что творится в душе у их родного человека.

Как часто мы избегаем разговора на столь сложную тему? Почему слово «депрессия» стало для нас синонимом повседневности и никто не задумывается о том, что это серьезный диагноз, это нарушение психики, а вовсе не чувство усталости, накопившееся к концу дня?

«Каждый раз, когда меня спрашивают: «Как ты вообще могла не знать?» -  это будто удар под дых. В этом вопросе звучит осуждение, и оно возвращает моё чувство вины, которое, независимо от количества сеансов терапии, я никогда не смогу полностью ликвидировать. Но вот что я поняла: если бы достаточно было любви, чтобы помешать склонному к суициду человеку причинить себе вред, самоубийств почти бы не было. Но любовь — это ещё не всё, и самоубийств очень много». (с) Сьюзан Клиболд

Возможно, это губительная черта именно российского общества. Нам проще держать все внутри себя, напиваться до беспамятства и разговаривать с незнакомцами в поезде, чем заплатить деньги за прием у психотерапевта и получить помощь. Я давно размышляю об этом, но не понимаю, как с этим бороться. Если у меня болит зуб, я иду к стоматологу. Если у меня падает зрение, я посещаю окулиста. Если я чувствую, что близка к покупке оружия, которое прервет мою жизнь и жизни других людей – это ли не сигнал к посещению врача?

Близкие могут не видеть происходящего с вами. А если и видят – не знают, как бороться. Не доходите до крайностей.

«Любовь – это еще не все».

P.S.: ссылка на выступление Сьюзан.

http://www.ted.com/talks/sue_klebold_my_son_was_a_columbine_shooter_this_is_my_story/transcript?language=ru

О неизменном и не изменяющем

«Если ты смеешься, — он говорил, — я праздную,

Если ты горюешь – я соболезную».

Вера Полозкова

Если бы ты спросил, что неизменно делает меня счастливой, я бы сказала «кофе и собаки». Ты бы шутил, что такая я сильная и независимая, а как же вино и коты? А я бы очень серьезно отвечала, мол, оставь это другим девочкам. Было и много вина, и много кошек, и это не принесло счастья. Вино оставляло кислое послевкусие и похмелье с утра, кошки – царапины на руках и комплекс неполноценности от того, что какая-то кошка не хочет мурлыкать под моей рукой.

С собаками и кофе все иначе. С кофе начинается утро, продолжается день, становятся выносимыми вечер и ночь. Кофе терпкий, горячий и может заставить мои глаза раскрыться, а разум – начать работать. Он легко поддается  руке, в нем бурлит жизнь, и ты вбираешь это чувство в себя. Сотни рецептов кофе, после которых на следующий день не будет болеть голова и не будет мучительно стыдно.

Собаки. Самая большая радость и самая большая боль. Огромное чувство счастья, полноты жизни и веры, что все не напрасно. Лучший антидепрессант и лучшее профилактическое средство от всех болезней. Пример верности и преданности, которые есть в твоей жизни в лучшем случае (господи!) ничтожные пятнадцать лет, но остаются в памяти на всю жизнь, как утраченный идеал. Они стремятся к твоим рукам, не гуляют сами по себе, но остаются рядом с тобой, как со своим миром. Миром, который они делают лучше одним своим присутствием.

Вот это и есть счастье.

Если бы ты удивился, что нет в этом списке людей, я бы удивилась в ответ. Ты же спрашивал о неизменном. Как это относится к людям? 

  

Глазами младенца

    Когда мне становится нестерпимо плохо, в душе поселяются сомнения, как тут не вспомнить Холли Голайтли, говорившую, что в такие дни у нее на душе крысы скребут? Героиня романа Трумена Капоте всегда отправлялась в таких случаях в магазин Тиффани. Мне же подобная роскошь недоступна, да и сама мысль испытать спокойствие в ювелирном магазине, когда со всех сторон тебя окружает блеск камней, металлов и кричащих ценников кажется мне пугающей и абсурдной. Как можно было давно понять, в дни, когда на душе крысы скребут, я находила умиротворение в книгах - доступном мне с детства "магазине Тиффани". 

    Если говорить о детстве, то с какого-то момента жизни я стала завидовать каждому ребенку. У детей все гораздо проще. Их не сдерживают условности, воспитание, мораль, закон и пр. По большей части мир для них очевиден, и в каждом поступке или событии они видят простой смысл, не усложняя все до невозможного, как это делают взрослые. Можно сказать, что именно дети гениально пользуются бритвой Оккама, сами не подозревая об этом. И порой, когда мне кажется, что мир вокруг меня невероятно усложняется, я пытаюсь хотя бы попробовать посмотреть на него детскими глазами. Удачней всего это получается делать через книги.

    Как правило, первая книга, содержащая безапелляционные детские высказвания по мнению большинства людей - это "Маленький принц" Антуана Сент-Экзюпери. Нет, нет, и еще тысячу раз нет! Для меня это скорее взгляды взрослого человека, выраженные путем детской непосредственности. И эти взгляды, бросаемые на мир, весьма печальны.

    Среди множества прочитанных мной книг я могу выделить лишь два произведения, написанных взрослым от лица ребенка так, что это не кажется надуманным, неискренним и претенциозным. Эти книги вселяют в меня тепло и надежду тогда, когда черпать их больше неоткуда. Одна из них широко известна и сегодня признается классикой. Вторая не столь популярна и известна скорей русскоязычному читателю. Но обе они позволяют взглянуть на этот мир глазами ребенка.

    Первое произведение - это "Убить пересмешника" Харпер Ли. Книга, которая не нуждается в представлении, и содержание которой известно практически всем.Мы можем взглянуть на американский Юг 30-х гг. XX века глазами детей - Джима и Джин-Луизы Финч, чей отец - Аттикус Финч - является адвокатом и ведет громкое дело, выступая защитником афроамериканца, обвиняемого в изнасиловании белой женщины. Невероятно сложная проблема, на которую смотришь детскими глазами, приобретает простой смысл. И вот понятие человечности уже перестает быть пустым звуком.

    Я люблю этот роман не только за красоту слога, простоту изложения и то тепло, которое он поселяет в душе. Столь же прекрасна его экранизация 1962 года, где роль Аттикуса Финча исполнил нежно любимый мной Грегори Пек - Актер с большой буквы. Это 129 минут настоящего счастья - смотреть, как трепетно экранизировано столь сложное произведение.

"— Аттикус, — угрюмо сказал Джим. Аттикус приостановился в дверях.
— Что, сын?
— Что же они сделали, как они могли?
— Не знаю как, но смогли. Они делали так прежде и сделают еще не раз, и плачут при этом, видно, одни только дети. Спокойной ночи..."

    Вторая книга - недавно прочитанная мной повесть Ольги Громовой "Сахарный ребенок". Сама книга написана автором со слов ее знакомой, Стеллы Нудольской, которой было пять лет, когда ее отца объявили "врагом народа", а Стеллу с мамой отправили в лагерь в Киргии как членов семьи изменника Родины. Как правило, книги, рассказывающие о репрессиях в СССР, пронизаны болью и страданием. Читая их, ты ужасаешься, и все проблемы начинают казаться мелочными. Но эта повесть иного рода. В ней ты видишь проявления человеческого участия и доброты даже в те годы, когда донести на тебя мог самый близкий друг. Именно то, что книга написана от детского лица (да и представляет собой, по сути, запись реальных детских воспоминаний) дарит тебе надежду на лучшее и светлое.

"...Знаешь, когда у человека беда, то всегда кажется, что именно ему больнее и хуже всех на свете. Но за тысячи лет, что человек живет на земле, прошло много миллионов жизней. И такая же беда уже случалась с кем-то другим. От того, что ты это знаешь", твоя личная боль не становится меньше, но эти знания помогают не потерять надежду..."

    Однажды я услышала высказывание: "мы научили наших солдат воевать. Так давайте теперь научим их возвращаться с войны". Все мы вдруг стали взрослыми. Но, может быть, нам нужно научиться быть детьми?

Иллюзия.

Вас когда-нибудь охватывало чувство беспокойства или стыда за то, что вы делаете? И речь не о ситуациях, которые заведомо предполагают такие чувства.

Совсем недавно я задумалась о том, что я делаю вообще в жизни, и насколько хорошо у меня это получается. Все мы, так или иначе, пытаемся достичь самореализации в определенной сфере. Когда ты стоишь лишь в начале этого пути, все кажется решаемым, возможным и доступным. Перспектива полностью открыта. Но стоит сделать первый серьезный шаг (чаще всего длиной в несколько лет), как ты начинаешь понимать, что нет ничего абсолютно достоверного, решаемого и возможного. И перспектива буквально у тебя на глазах рассыпается множеством вопросов.

Для обычных, жизненных вопросов я выработала один критерий, который никогда меня не подводил. Если я чувствую, что в данный момент я все делаю правильно – значит, так оно и есть. Однако к сфере самореализации он вряд ли применим.

Так что же – делать второй шаг, третий и так далее по зыбкой почве в попытках нащупать тропу истины и понять, куда она приведет, или остановиться в тот момент, когда почва окрепла и не пытается уйти из под ног? Я не представляю, потому что не чувствую, что что-либо правильно. Я чувствую лишь беспокойство.

Признания в никуда

Когда все подводили итоги года, я лишь рассеянно наблюдала за этим процессом. Не потому, что сказать было нечего, а потому, что не хотелось никакой конкретики. Я слишком часто писала о конкретном человеке, или же конкретным людям, и только сейчас понимаю, что в этом не было ни капли смысла. Все мы разные, а моя жизнь не настолько важна в контексте мировых масштабов, чтобы ее события привлекли чье-то внимание.

А потому – основываясь на событиях ушедших лет (и особенно 2016-го) я смогла лишь что-то понять и оформить в обтекаемой форме. Наверное, это мои признания всем, кто их прочтет.

Мне страшно. И это первое, в чем я решила себе признаться. И я понимаю, что фраза «мне страшно» включает в себя слишком много и одновременно, почти ничего. Никакой конкретики – чего я боюсь? почему? Это просто приходящее состояние. Мне страшно. В обычные дни я бегаю туда-сюда, стараюсь сделать хотя бы что из своего вечно пополняющегося to do list, заранее зная, что скорость, с которой набегут новые дела, будет всегда больше скорости их выполнения. В хорошие, солнечные дни я улыбаюсь, занимаюсь спортом, читаю 2-3 книги одновременно. Но иногда я останавливаюсь, и мне становится страшно. Я кажусь себе слабой, начинаю бояться темноты, тишины, одиночества, того, что многого не умею или не знаю. А также того, что мой страх иррационален и все равно ничего не решит.

В продолжение – я многого не умею. Не умею, потому что не получается, потому что никогда этого не делала или потому, что не могу придумать себе достаточную мотивацию, чтобы научиться. И сложнее всего смириться с тем, что что-то ты не можешь освоить, и однажды все-таки придется попросить о помощи.

Несмотря на это – пробуйте больше нового. Зачастую в повседневной рутине мы просто не знаем, что способны делать нечто большее, чем обычно.

Третье. Еще давно мне об этом сказала старшая сестра, но осознала я только сейчас: «Очень просто жить для кого-то. А ты попробуй для себя». Когда-то я недоверчиво сморщилась в ответ. А сейчас понимаю, что так и нужно. Жить для кого-то очень просто, ведь, по сути, ты перекладываешь ответственность за все принятые решения в жизни. Потому что ты-то все делала правильно! Все для кого-то, но не для себя. По крайней мере, в эгоизме тебя не упрекнуть. А в нем и не нужно упрекать. Здоровая доля эгоизма – это то, что нам всем нужно для здравого смысла.

Далее – мир огромен. И меняется он гораздо быстрее, чем мы успеваем его познать. Я не сразу пришла к этому выводу, и он отнюдь не дает мне утешения, хотя я пытаюсь с ним смириться. В попытках охватить все разом ты не охватываешь ничего. Так что, наверное, лучше сделать меньше, но качественней, чем просто больше.

Итак, мир огромен. И глупо было бы думать (как когда-то я), что он ограничен несколькими людьми. Отсюда следующее – невероятные люди порой находятся рядом с вами. Просто вы их либо не замечаете, либо еще с ними не знакомы. Расширяйте свой круг общения, и вы увидите множество аспектов этого огромного меняющегося мира, потому что вы увидите его глазами других людей.

Стирайте рамки и ограничения. Субординация необходима в армии, но очень мешает в повседневной жизни. Вы – человек. Вас окружают люди.

Не превращайте людей в богов. Вознося их в своей голове на Олимп, вы тем самым лишаете их человеческих характеристик – чувств, эмоций, слабостей. Наделяете их непогрешимостью. И общаться с богами весьма трудно, потому что им можно лишь возносить молитву. Так что увидеть в человеке ум и даже гениальность, красоту и прочее – это дорогого стоит. Но не разменивайте ценность этого.

И последнее. Еще одна важная цитата одного очень дорогого мне человека: «принимай такие решения, чтобы потом не грызть себя из-за них изнутри». И если бы я прислушалась чуть раньше, то избежала бы многих бессонных ночей и бессмысленных слез. Некоторые решения могут казаться правильными лишь потому, что устраивают всех или большинство. А потому – будьте честны, в первую очередь с собой.

Вместо постскриптума – мой глобальный to do list на 2017:

1.      Выкинуть хлам из дома.

2.      Заменить мечты целями.

3.      Полюбить себя.

4.      ….